Бойцовский клуб

Если бы у меня действительно была опухоль — я назвал бы ее «Марла». Марла — маленькая язвочка на нёбе, которая заживет сама, если её не трогать языком; но удержаться невозможно.


На достаточно большом промежутке времени шанс выживания каждого из нас приближается к нулю.


Ты умен, остроумен, ты — восхитительный любовник, но ты невыносим!


Марла и Тайлер находились вместе только когда трахались. Точь в точь как мои родители.


Каждый вечер я умирал и каждый вечер я возрождался заново. Воскрешался.


Тайлер: Ты знаешь, что такое дювэ? Рассказчик: Плед… Тайлер: Одеяло. Ну зачем таким как мы знать что такое дювэ? Это что — необходимо для выживания, как умение добывать пищу? Нет. Тогда кто же мы? Рассказчик: Не знаю… потребители? Тайлер: Именно! Потребители. Мы — побочный продукт этого жизненного стиля. Война, голод — все это не интересует меня. А интересует меня знаменитости и скандалы, телевизор, где 500 каналов... Чье имя на бирке моих трусов?! Виагра… Рассказчик: Марта Стюарт? Тайлер: Нафиг Марту! Марта полирует бронзу на Титанике, мир идет ко дну! — я говорю: к чёрту это всё! Пора эволюционировать!


После боя шумовой фон жизни становится приглушённым. Тебе всё по силам.


Боже… меня со школы никто так не трахал.


Пойми, вы ополчились на тех, от кого вы зависите. Мы вам готовим еду, выносим за вами мусор, обслуживаем телефоны, водим машины скорой помощи, охраняем ваш сон. Не надо трогать нас.


Просыпаешься… в самолёте. Где: в Лос-Анжелесе, в Сан-Франциско? Просыпаешься… в Далласе, в Фортворде. Где бы ты ни был, где-то в Центральных штатах, — это твоя жизнь, и с каждой минутой она подходит к концу. Если можно проснуться в другом времени, и в другом месте, нельзя ли проснуться другим человеком?


Седьмое: поединок во времени не ограничен.


Первое правило Бойцовского клуба: никому не рассказывать о Бойцовском клубе.


Рассказчик: Я хотел застрелить каждую панду, которая не хочет трахаться ради спасения биологического вида, я жаждал открыть спускные клапаны на танкерах и загадить пляжи Франции, которых вовек не увижу. Я желал вдыхать дым… Тайлер: Что за дела, безумец?! Рассказчик: Хотел уничтожить что-то красивое. — Размышления во время боя с блондином


Тайлер, ты — худшее, что было в моей жизни.


Шёл бы ты со своими диванами с полосато-зелёной обивкой, я за неукомплектованность, я за несовершенство, я за… эволюцию, а там как карта ляжет.


Папаша был толстяк. На сиденье следы горелого жира. Картина в духе авангардизма.


В бойцовский клуб вступают сильнейшие и умнейшие люди. С потенциалом, который растрачивается впустую. Целое поколение работников бензоколонок, официантов, рабов в белых воротничках. Реклама заставляет нас покупать тачки и тряпки. Мы вкалываем на ненавистных работах, чтобы купить ненужное нам дерьмо. Мы — пасынки истории. Ни цели, ни места. На нашу долю не выпало ни великой войны, ни великой депрессии. Мы сами объявим войну. Наша великая депрессия - наше прозябание. Нам внушали по телевизору, что однажды мы станем миллионерами, кино- и рок-звездами, но нам это не светит. Постепенно до нас это доходит и бесит, страшно бесит.


Потрясающе, мы продавали богатым бабам их собственные жирные задницы.


Рассказчик: Когда думают, что ты умираешь, тебя действительно слушают, а не просто… Марла: Ждут своей очереди заговорить?


Вопрос этикета: как повернуться, проходя мимо вас, задницей или мошонкой?


Рассказчик: Я знаю, я вёл себя очень странно, и, возможно, тебе показалось, что во мне уживаются два разных человека. Марла: Доктор Джекил и мистер Мудак.


Интриги. Хаос. Мыло.


Слушайте, недоноски. Вы не уникальны, неповторимая красота снежинки — это не про вас. Вы — разлагающая органическая масса как и все вокруг.


Я не хочу умереть без единого шрама.


Я сплю? Я спал? Тайлер приснился мне? Или я снюсь Тайлеру?


Люди всё время меня спрашивают: знаю ли я Тайлера Дёрдена?


Если можно проснуться в другом времени, и в другом месте, нельзя ли проснуться другим человеком?


Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу.


Я жутко одинок. Отец меня бросил. Тайлер меня бросил. Я — разбитое сердце Джека


Мы видели своих отцов богами. И если отцы нас бросили, то куда смотрел господь бог? … Рассмотрим такую возможность: господь от тебя отвернулся, ты ему в принципе не интересен, а, скорее всего, и противен. Но бывают вещи и пострашнее — если мы от него отвернемся. В жопу вечные муки, в жопу искупление! Мы не желанные дети божьи? Так и пусть!


Предыдущая страница
Следующая страница